В старое и больше ничем не примечательное поселение Персефона прибыла позже, чем рассчитывала. Её задержали, во-первых, недостаточно ранний восход солнца, во-вторых, плохое настроение и общая усталость от зимы. Сойдя в порту с лайнера, она села позавтракать в ресторане при отеле, а затем незаметно для себя положила голову на сложенные руки и стала смотреть в окно, и так прошло больше часа или даже больше двух. Когда Перси удалось соскрести себя со стула, было уже за полдень, и колдунье ещё предстоял путь на машине. Было бы проще пройти через Измерение без времени, но бешеной собаке семь вёрст не крюк; Персефона не хотела иметь дело с Хроносом, а кроме того, ей нравилось иногда чувствовать себя нормальным человеком, даже если это означало ноющую от долгого сидения в транспорте шею.

В самом Кюбьере волшебница времени терять не стала. Короткое, проведённое для галочки расследование показало, что прогресс человечества, хоть и не стоял на месте, особо никуда не торопился, как улитка на пешеходном переходе. Полезней всего оказался разговор с девочкой десяти-одиннадцати лет, которая не смогла сдержаться и вывалила на Персефону свои переживания по поводу пропажи любимого сенбернара. Отец девочки прервал её излияния, и по его перекосившемуся лицу колдунья поняла, что пса — или его части — нашли.

Собственно, Персефону интересовали временные рамки. Ей требовалось лишь подтверждение, что Бо-Фэн до сих пор находится в этой области, кровавых подробностей девушка старалась избежать. Повадки фэнси были ей хорошо известны; не по личному опыту, но по описанию старой знакомой, принадлежащей к одной из восточных Семей. С некоторой натяжкой их можно было даже назвать подругами. Лет четыреста назад эта знакомая оказала Персефоне услугу, а теперь пришло время вернуть любезность — и вернуть сбежавшего от хозяйки любимца.

Так за час до наступления сумерек Персефона улыбнулась через плечо древней и скучной деревушке и, больше не оглядываясь, углубилась в лес. Тени от деревьев поглотили последние бледно-красные лучи солнца. Персефона поднесла руку ко лбу, и из рукава её накидки проворной змейкой выскользнула зелёная лоза. Она обернулась венком вокруг головы волшебницы, и поверх каштановых волос упали цветы, похожие на тёмно-серые колокольчики. Изнутри заструился мягкий, приглушённый свет. Видеть в темноте это почти не помогало, но Персефона не нуждалась в зрении. Её окружала податливая, как тёплое желе, среда: каждое дерево, каждая спящая в земле система корней отзывалась с готовностью. Персефона очертила вокруг себя мысленный круг радиусом в полсотни метров и отслеживала всё движение в его пределах.

Несмотря на это, рыжий отсвет на стволах она увидела раньше, чем магическая сигнализация сообщила о чужом присутствии. Персефона замерла. Свет дрожал, — огонь, мгновенно сообразила колдунья. А значит, это не фэнси. Но нечто ещё более странное: человек с огнём шёл вглубь леса на ночь глядя. Персефона недоумённо склонила голову набок, но затем выпрямилась и двинулась навстречу. Не-мага нужно было бы отправить восвояси ради его же безопасности.

Колдунья выступила из-за деревьев. На её лице, выбеленном светом колокольчиков, появилось приветливое выражение, но глаза остались серьёзными. Увидев перед собой молодую девушку — впрочем, доверять внешности при определении возраста было нельзя, кому, как не Персефоне было об этом знать, — она не замешкалась. Существовал простейший способ выяснить принадлежность любого встречного к магическому сообществу.

— Хорошая ночь, чтобы заниматься волшебством. Колдовать, чародействовать и предаваться искусству Созидания.

Слова на безупречном французском свободно вылетели изо рта, и Персефона улыбнулась шире, искреннее. Теперь она знала, что перед ней другая волшебница, и была не против объединить силы в предстоящей охоте.

Отредактировано persephone (2023-07-04 06:07:11)

Персефона собиралась мелодично засмеяться, чтобы поддержать образ, но вместо этого хихикнула, точно школьница. И тоже перешла на английский:

— Я что, так сильно похожа на лесную ведьму? Но к делу: это действительно не жеводанский зверь. Скажи, как хорошо ты знакома с китайской мифологией?

Как бы мало Персефона ни знала встреченную девушку, легко было сделать несколько выводов о её характере. Во-первых, незнакомка отличалась самообладанием, которое можно было принять за глупость. Но даже последнему дураку потребовались бы крепкие нервы, чтобы отправиться в лес на встречу с клыками неведомой зверушки — вдобавок в чужой стране. Во-вторых, подозрения девушки относительно виновника нападений говорили о её интеллекте и также о проведённой подготовке. Конечно, последней было недостаточно, и вся авантюра, пожалуй, была опаснее, чем представляла себе незнакомка. С другой стороны, легко рассуждать, когда у тебя на руках все недостающие кусочки паззла.

Кстати, об информации. Задание Персефоны имело два важных условия: кабан должен был вернуться на родину живым, и никто не должен был узнать, откуда именно он взялся. К счастью, второе не казалось таким уж сложным. Достаточно было просто не отвечать на прямые вопросы и перенаправлять внимание. Например, "смотри, белка"!

Персефона вскинула глаза, напряжение снова вцепилось в низ позвоночника, готовое перехватить управление телом. Разум остался спокойным: Фэнси ещё не вошёл в область, за которой следила Персефона. Но девушка была права в невысказанной мысли: времени на лекцию по культурологии не было.

— Это Фэнси, кабан-чудовище. Его нельзя убивать, придётся ловить. Я могу его задержать, обездвижить и усыпить, но для этого мне нужно время на подготовку ловушек.

Повисла короткая пауза, в течение которой Персефона обдумывала новый план.

— Сможешь поиграть с ним в собачку — выходит, в свинюшку — пока я занимаюсь этим? Будет здорово, если удастся заодно ему коготки подстричь.

С этими словами колдунья повелительно протянула руку к земле, и один из корней, тяжело поднявшись, лёг в её ладонь. С неожиданной для своего телосложения лёгкостью Персефона хлестнула им, точно хлыстом, и внезапно словно само сердце леса пришло в движение. Деревья расступились в прямом смысле слова: кряхтя и стеная, разрывая землю и оставляя вспученные борозды, они поползли в стороны. Чтобы перекричать их шум, Персефоне пришлось повысить голос:

— Огонь пугает и злит Фэнси. Он может броситься как на него, так и прочь — используй это.

На образовавшейся поляне площадью с футбольное поле осталось несколько случайно разбросанных кустов, чьи лысоватые ветви, повинуясь магическому замыслу, согнулись и сплелись в подобие факельных чаш. Зная, что изменение ландшафта неизбежно должно было привлечь внимание Бо-Фэна, Персефона торопилась оттарабанить последние наставления:

— Берегись шипов на его хвосте. Не подходи слишком близко к деревьям по краям — Фэнси повалит их, уклоняться станет ещё сложнее. Не переживай, — добавила она ободряющим тоном, — я рядом и не дам ему тебя ударить, но смотри в оба.

"На бога надейся" и всё такое. Теперь обе девушки различали ужасный топот, от которого дрожала едва успокоившаяся земля. Персефона метнулась к краю поляны и вспрыгнула на опустившуюся к ней толстую ветку, которая затем вытянулась над будущем "полем для игры".

— А, — донеслось сверху весёлое, — и постарайся не устраивать лесной пожар, но если всё-таки устроишь — ничего страшного!

Отредактировано persephone (2023-05-01 18:35:26)

Линия костров, вспыхивающая в ночи, воскресила в сознании Персефоны танцы, многоголосый вой, отдалённо напоминающий пение, выражения лиц, перетекающие из радости в экзальтацию. Прежде, чем дым достиг ветвей, на которых угнездилась колдунья, она на пробу пустила в ход несколько простейших ловушек. Попыталась опутать ноги Фэнси побегами хеномелеса; обрушила на красноватый от света пламени загривок ствол, ощерившийся обломками веток; щёлкнули пастями живые капканы, вскоре павшие жертвами огня. Как и подозревала Персефона, всё это задержало монстра не более чем на несколько секунд. Ну, попробовать стоило, пожала плечами чародейка. К тому же, некоторый успех её упражнения всё же имели: отдельные шипы и щепки пробили кабанью кожу. Для Бо-Фэна это было не больнее укуса мухи, огонь причинял ему гораздо больше вреда. Но Персефона преследовала другую цель.

Она запустила руки в карманы накидки и вывернула их наизнанку. С высоты дерева на поляну посыпались огромные змеи, покрытые не то бородавками, не то ложноножками. Как они помещались в карманах Персефоны — загадка, или лучше сказать, магия. Упав на землю, создания некоторое время копошились, слепо тыкаясь в траву и друг друга, а затем, наткнувшись на капли кабаньей крови, резво заскользили по его следу, огибая участки выжженной травы.

В сумерках и суете погони вскоре только Персефона знала, где находились её гончие. Но и ей пришлось отвлечься, когда вспыхнуло дерево — не соседнее с тем, на котором, как звёздочка на новогодней ёлке, сидела Сеф, однако опасно близкое к остальному лесу. Колдунья выбросила руку, намереваясь выдрать ещё живое растение с корнем и швырнуть в один из костров, — и замешкалась. Внутри поднялся маленький смерч, завихрение воздуха, поднимающее опавшие листья с тротуара. Иногда, почти не замечая этого, Персефона вызывала дождь. Чтобы получить обратный результат и вызвать хотя бы огонёк на кончике пальца, ей требовалось метафорически привязать себя к столбу и мысленно запалить гору хвороста под ногами. Тем не менее, если между ней и идеей инферно возникала связь, тоненькая, как фитилёк, Персефона всегда ощущала искушение. Может, пришло время? Может, пришёл конец очередного цикла? Может, гори оно всё синим пламенем (ну или каким получится)?

Если всё-таки устроишь, ничего страшного, — прозвенел собственный голос в её ушах. Из пепелища легче всего вырастить новый лес, только размах такого колдовства утомляет, но не сам процесс. Важно помнить, что Персефона в этом уравнении отвечает за новый лес, а не за пепелище.

Она заставила себя вернуться в настоящее. Рёв Фэнси ворвался в её мир; колдунья резко повернулась и увидела, что кабан почти настиг её напарницу, а не тронутых пламенем кустов на поляне больше не было. Персефона сжала челюсти и дёрнула. Загоревшееся дерево поднялось; треск ломающихся корней потонул в хаосе ночи. Пылающий ствол рухнул поперёк пути Бо-Фэна, отрезая его от запыхавшейся девушки и запирая в кольце огня.

В следующие двадцать секунд на Фэнси прыгнул из травы десяток жирных пиявок. То были гигантские листья питающегося кровью росолиста, выведенного Персефоной столетия назад. Конкретно эта разновидность была не способна размножаться и вообще имела только одну цель: найти дичь и присосаться. Слизь, выделяемая желёзками, разжижала кровь жертвы; сосуд, по одному на каждый лист, принимался её вытягивать. Насытившись, "пиявка" отпадала, переставала самостоятельно двигаться и вскоре издыхала. Именно с помощью этих питомцев Персефона и планировала ослабить Фэнси.

Но наблюдать за процессом она не стала. Вместо этого колдунья отломала ближайшую ветку с такой лёгкостью, будто та была сделана из леденца, закрыла рукавом лицо и спрыгнула на землю, смягчив почву перед приземлением. Затем она быстрым шагом пошла навстречу второй девушке, на ходу сгибая только что приобретённый прут. Уже знакомым движением — это был одна из любимых манер Персефоны — из её рукава выскользнула лоза и обернулась вокруг концов прута. Получившийся прибор не был особенно эффективным или технически верным оружием, но внешне он действительно довольно сильно напоминал охотничий лук, а кроме того, состоял из магии более чем наполовину.

Его-то Персефона и протянула девушке, а вместе с ним — заранее приготовленную усыпляющую стрелу: тонкую, очень острую и неоперённую, похожую на иглу. Один конец стрелы был расщеплен, чтобы её можно было наложить на тетиву.

— Прошу, — сказала Сеф, едва услышав сама себя. Разумеется, она могла выстрелить и сама. Для того, чтобы натянуть тетиву, не нужна была физическая сила: лук послушно изгибался в руках стрелка. Персефона немножко рисовалась, однако в то же время действительно было бы надёжнее, если бы лук держал кто-то другой. Это давало колдунье возможность контролировать полёт стрелы.

— Скорее, — жестом и словом поторопила она девушку и вложила ей в руки оружие. Фэнси, потерявший значительное количество крови и загнанный в угол, хотя и пошатывался, но сдаваться не собирался. Его глаза, наполненные почти человеческой злобой, нашли волшебниц, и он, взвизгнув, наклонил клыкастую голову и взял безумный разгон прямо на лежавший поперёк пути горящий ствол.

До этой минуты происходящее было побочной миссией, охотой, в чём-то даже напоминало игру. Но когда оглушающий рёв раненого животного вытеснил все остальные звуки, а клыки, каждый в обхвате не меньше сорока сантиметров, нацелились на Персефону, та почувствовала, что вступила в короткую, но напряжённую схватку. Она не помнила, как девушка рядом натягивала тетиву; должно быть, в этот момент её сердце пропустило удар, а губы почти машинально прошептали древнее, как она сама, заклинание. Из-под земли вырвались полные жизни зелёные лозы, казавшиеся неуместными во Франции под конец зимы. Удержать Фэнси на месте, как Персефона уже знала, они не могли — лишь выиграть чародейкам лишний миг.

На краю поля зрения сорвалась с тетивы стрела. Слишком слабо, чтобы пробить кабаний череп; но Персефона была готова. С безжалостной точностью практика акупунктуры она подхватила заговорённый снаряд в воздухе своей волей и вогнала его в центр покатого лба с такой силой, что стрела полностью исчезла в нём. Подготовленная магия растеклась, словно капля краски с кисточки, коснувшейся чистой воды. Бо-Фэн дёрнулся с чудовищной силой, вырвался из опутавших его побегов и сделал ещё скачок, прежде чем его горящие глаза подёрнулись пеленой. Персефона схватила помощницу под локоть и оттащила её назад, но необходимости в этом не было. Кабан шумно выдохнул раз, другой и наконец завалился набок, придавив и раскидав ещё красные угли прогоревших веток.

Несмотря на треск окружавшего девушек огня, им показалось, что на поляну опустилась тишина. Персефона отпустила вторую волшебницу и первым делом прислушалась, удостоверяясь, что Фэнси ещё дышит. Теперь его бок поднимался и опадал, словно в замедленной съёмке — гигантское свиное сердце билось не чаще удара в минуту. Затем Сеф опустилась на колени и погрузила голые руки в холодную почву. Под ногти тут же набились комья земли, но чародейка не останавливалась, пока её руки не исчезли почти по локоть.

— Это, пожалуй, последнее на сегодня, — кривовато улыбнувшись, произнесла она. Вообще-то, до лимита ей было далеко, при необходимости она могла бы ещё колдовать и колдовать, но несколько отвыкший от применения магии в реальном мире мозг быстро устал. Иными словами, Персефона, как школьница после каникул, совершенно не хотела напрягаться.

Она нащупала всё растительное, до чего уже успел или ещё мог дотянуться огонь, и велела ему убраться до лучших времён. Тут и там зашипели обгоревшие стебли прошлогодней травы, втягиваясь под землю. Уже мёртвые побеги так там и останутся, превратившись в органическое удобрение; свежие взойдут утром, когда на поляне приберутся. Кстати, об этом. С некоторым усилием выдернув руки из земли и отряхнув их для вида, Персефона достала мобильный и набила короткое сообщение с координатами. "с доставкой сама разбиарйся" — отправив такое послание, волшебница попыталась глубоко вздохнуть, но поперхнулась от дыма.

— Дальше здесь без нас справятся, — хрипловато сообщила она напарнице, после чего снова закрыла лицо рукавом. Колокольчики на её голове заметно пожухли от жара и почти не светили. Однако пламя, лишённое большей части растопки, заметно утихло, и уже можно было говорить, не повышая голоса. До сих пор пылало только выдернутое с корнем дерево; Персефона удостоверилась, что в непосредственной близости от него на поверхности нет ни единого растительного организма.

— Спасибо за помощь, это было очень смело с твоей стороны, — снова улыбнулась она, на этот раз открыто и с явным облегчением. — Я Кора. Нам обеим не помешает отдохнуть... и умыться. Можем вернуться в Кюбьер, или же — в качестве спасибо приглашаю тебя к себе. Попьём холодного вина. На все вопросы ответить не обещаю, но денег за спрос не возьму.

Отредактировано persephone (2023-07-04 06:06:20)