slow down, slow down // 08.04.2020
Сообщений 1 страница 4 из 4
Поделиться12023-06-09 16:14:20
- woof
- fortunate coincidence
- Сообщений: 233
- Уважение: +126
Поделиться22023-06-09 17:14:37
- IN
- ходячий рассказ
- Сообщений: 128
- Уважение: +64
Юность разрывала Метценгерштейна на части.
Он отчаянно жаждал быть ярким, и в то же время — сторонился, держался подальше от людей, поскольку в людях — людское; спасибо, спасибо, блять, большое!, мне такого не надо, у меня и во мне этого добра/дерьма с избытком!
Проще говоря, татуировку синей розы на шее он сделал ещё в семнадцать, но кто бы мог подумать, что только в двадцать девять она будет выглядеть ровно так, как задумано?
Это был бар из тех, попасть в которые можно было ровно двумя способами: либо ты знаешь об этом месте, со стороны похожем на едва живую развалюху, либо попадаешь сюда совершенно случайно, [вставьте ваши возможные причины для пробуждения ВНЕЗАПНОГО любопытства].
Метценгерштейн был из первых, хотя некогда давным давно принадлежал ко вторым и вдруг обнаружил, что тут не только дёшево, но ещё и вкусно. А малолюдная атмосфера способствует душевному покою.
То, что ему сейчас нужно.
Пламя шкворчало внутри, подгрызая мозг глупостями навроде "да, да, эта хибара, набитая дешёвым домашним алкоголем, отличное местечко тоже, чтобы превратить его в пыль"; именно по этой причине Метценгерштейн выглядел подавленно и скучно, постоянно озирался по сторонам и ослабил белоснежное кимоно в поясе.
"Хотя, какая ещё пыль? Н И Ч Т О! Хе-ех..."
Мотнув головой, Фридрих широко распахнул дверь — та была крепче, чем казалась, и совсем не скрипела, — и погрузился в зеленоватую, будто бы задымленную атмосферу паба. Немногочисленные посетители скрывались в тенях, широко раскиданных тут и там, но Метценгерштейн прошествовал к центральному круглому столику, исполненному из грубого, крепкого дерева... то, что надо.
— Ах-х... — Откинулся он на до очарования неудобном стуле; практически разлёгся. Здесь всё буквально вопило об угловатой личности хозяина. Хозяйки, если точнее. У неё был один глаз, и когда Метценгерштейн попытался заговорить с ней о Созидании (а ну как повезёт?), ничего не вышло. А жаль, Фридрих хотел бы отплатить ей добром. Сколько раз она брала его выпивку на долговой счёт... ну, с тех пор не то, чтобы многое изменилось.
Взгляд метнулся к стойке.
Джерри.
Фридрих брезгливо поморщился. Этот малец Метценгерштейна недолюбливал и терпел только из уважения к своей хозяйке.
— Сегодня никакой выпивки в долг, ясно тебе? — Вместо приветствия услышал Фридрих, когда к его столику подошёл Джерри. — Если мы однажды обанкротимся, я тебя зарежу.
Метценгерштейн вздохнул.
— Да-да, у меня есть с собой деньги. Сегодня. — Фридрих продемонстрировал содержимое кошелька и щедро высыпал всё на столешницу. — Этого должно хватить на вечер, так? Принеси мне фруктового пива.
Джерри проворно смахнул всю наличность.
— Черника? Малина?
— Черника.
Вкусы у Фридриха так и не повзрослели.
Да и сам он, чего душой кривить, в момент свободы от поистине старческой моральной усталости видел себя чуть ли не шестнадцатилетним подростком.
Сладкий алкоголь — кайф. Своё пафосное горькое дерьмо оставьте себе.
Получив деньги, Джерри слегка смягчился, а он и в сердитом состоянии был спорым малым, посему — не прошло и нескольких минут, как перед магом появился ароматный бокал, пена в котором едва-едва не сбегала за края. К многоцветному окружающему смраду, удивительно не неприятному, добавилась черника, а чуть позже — она воцарилась во рту у Фридриха.
Говорят, люди быстро привыкают к хорошему. Метценгерштейн не был исключением, и всё же к тому, что теперь он откровенно красив — привыкнуть всё никак не мог.
[icon]https://i.imgur.com/6Yogbhp.png[/icon]
Отредактировано metzengerstein (2023-06-09 17:25:50)
Поделиться32023-06-12 20:16:09
- woof
- fortunate coincidence
- Сообщений: 233
- Уважение: +126
Вечер его не шибко задался: деловая встреча пошла совершенно не по плану, и, вместо того, чтобы скосить ценник на сырьё, ему пришлось согласиться чуть ли не на его удвоение. Кризис, сами понимаете. Это довольно редкие материалы. Найдете дешевле, приходите, продадим на два процента дешевле. Бла-бла-бла.
Лоуренс уже более двадцати лет вел дела, но так и не сумел в эти причудливые Танцы Переговоров – получалось с попеременным успехом. Он пожимает сухую мясистую руку, широко улыбается, будто бы совершенно доволен сделкой, и спешно покидает чужую территорию. В его желудке плещутся два бокала шампанского и пара кусочков сыра. Он голоден, недоволен и… чувствует лютый недогон. Домой не хочется совершенно; Ларри решает пройтись. Улицы Парижа встречают его влажными сумерками.
Когда он набредает на знакомый, но давно забытый паб, апрельская прохлада начисто выдувает из него последние пузырьки игристого, оставляя только с неприятным сосущим чувством в районе солнечного сплетения и смазанным разочарованием. «Если хозяйка не сменилась, там должно быть вкусно».
Желтые тусклые лампы паба заставляют проморгаться, чтобы привыкнуть, а тепличный эффект – расслабить плечи: он немного замёрз после долгой прогулки, несмотря на то что был в водолазке и вельветовой куртке. Народу было даже по меркам среды маловато, все в основном сидели по углам, почти все – обычные уставшие люди.
Ларри сперва хочет сесть прямо на баре, но спешно вспоминает, что есть там не слишком удобно; пока идёт – оглядывается в поисках более подходящего места. В поле зрения в то же мгновение появляется интересный персонаж, слишком сильно выбивающийся из общей картины. Слишком молодой для типичного контингента, слишком светлый, слишком демонстративный. «Забавно».
– Доброй ночи, – Вапи, подойдя к барной стойке, натягивает на себя одну из тех масок «хорошего клиента», потому что сам до чёртиков любил таких: они каждый раз воскрешали в нем веру в работу с людьми, хотя бы ненадолго. Бармен кажется ему смутно знакомым. – Джимми?
– Джерри. Доброй ночи, что я могу вам предложить? – и вот тут он сгорает со стыда. Обычно память на имена его не подводит. «Старею что ли?».
– Прошу прощения, Джерри. Мне виски со льдом, пожалуйста.
Он слегка переваливается через барную стойку, встав на носочки и заглянув в глаза бармену. Вид у него равнодушный, поэтому Ларри решает, что не сильно задел его своей ошибкой; но неловкость уже никуда не денется до конца и без того слишком длинного вечера. Он оглядывается через плечо, встретившись мимолетно взглядом с незнакомцем в центре зала. Хотелось отвлечься, смягчить горький привкус, поговорить с кем-то, кто ничего о нём не знал. Бармен отпадает по его собственной ошибке, которую он не горел желанием исправлять.
– И меню к тому столику, – он рукой через плечо указывает на светловолосого парня. Вид у Лоуренса лишь слегка виноватый, и, захватив стакан с напитком, он старается как можно скорее ретироваться. На ходу отпивает для храбрости и перебирает фразы для знакомства: все кажутся нестерпимо глупыми.
– Что такой... интересный юноша забыл в этой дыре? – бархатно растягивает Вапи, присаживаясь на ближайший к собеседнику стул. Садиться напротив – создать лишнюю дистанцию. Ставит стакан, а после – рядышком – локти на стол, легонько укладывая голову на предплечья. Длинные черные уши складывает, словно кошка, желающая человеческой ласки.
Отредактировано wapi (2023-06-12 20:34:49)
Поделиться42023-06-12 23:59:59
- IN
- ходячий рассказ
- Сообщений: 128
- Уважение: +64
Фридрих обожал ложь.
Той нежной любовью, каковую люди отдают своей первой влюблённости; скажем, однокласснице, которую вдруг осознаёшь нестерпимо желанным объектом, а после, в борьбе за переменчивое сердце, страдаешь. Всё как положено.
Не верите?
Метценгерштейн, скажем, был свято убеждён в том, что не способен напиться.
Много раз доказывая обратное делом.
Нужны ещё доказательства?
Первым делом он залез в смартфон, хотя мнил себя консерватором. Чёрная татуировка, изображающая шипы розы, змеилась по левой руке; ещё один артефакт безрассудной юности, утопающей в отчаянии.
Настоящий апологет традиционных ценностей, хотя, что уж там, он подумывал взять в руки вместо телефона книгу, но не успел — в поле зрения попал кое-кто значительно более интересный, и "обложка" у него была многообещающей.
Став волшебником, научившись видеть то, что простым смертным узреть не суждено, Метценгерштейн вдруг осознал, что столь нелюбимые им люди на практике ещё более интересные создания, чем он себе воображал.
Вот, скажем, со звериными ушами.
Страшно милый, краснеет, отчего-то, разговаривая с барменом.
Кровь, подгоняемая подпитым алкоголём, бурлила, грея виски и подталкивая храбрость поближе к сердцу.
Но не чрезмерно!
Подглядывал за новым гостем Фридрих с осторожностью; то будто бы случайно, то краем глаза, и лишь раз встретился взглядом, после чего отворачивается насовсем.
Что толку в пустых мечтах?
Пусть даже те и ласкают безвольные думы!
Ах!
Романтика так и потекла внутри Метценгрештейна.
Он наконец-то смахнул новость, которую пытался прочесть последнюю четверть часа, с экрана, как вдруг в мироощущении колдуна что-то переменилось.
Ну, точно.
Слова срываются с чужих губ и музыкальными нотами вплывают в уши Фридриха, который несколько долгих секунд молчит, с удивлением уставившись на незнакомца. Уши у него, всё-таки, пиздецки здоровские! Рука так и тянется.
Первым делом он убирает смартфон.
Проходит несколько долгих секунд, на протяжении которых в душе Метценгерштейна разворачивается самая настоящая баталия, в которой есть ВСЁ: паника, чистокровный ужас, беспокойство, стремление задавать глупые вопросы, низменные позывы хихикнуть и наконец — встать, поклониться, поклониться ещё раз — Джерри, а потом убежать, пока не пришлось вступать в настоящий разговор.
На его лице ничего этого нет.
Лишь вежливое недоумение, которое плавно перетекает в улыбку. Вполне искреннюю — как мы уже выяснили, Фридрих даже ложь ел ложками со всей возможной честностью, — но всё-таки не совсем настоящую. Заметить эту разницу, впрочем, не зная Метценгерштейна досконально, нельзя, а так как он почти тридцать лет до недавнего времени никому такой даром не был нужен — экспертов-Метценгерштейнистов ни рядом, ни в мире вокруг вообще, было днём с огнём не сыскать.
— Жду, пока эти слова украдёт кто-нибудь прямо из моего рта. — Облизнув уши незнакомца взглядом, отвечает Фридрих. Его голос звучал не так мягко, но был по-своему прекрасен; он даже как-то раз пытался начать стримить, но быстро осознал, что одного голоса для этого мало. А лицо у него тогда... ну, было немного другим.
Он практически зеркалит жест своего собеседника, но с некоторыми нотками собственной индивидуальности: вместо локтей — локоть (одна штука), вместо предплечий — укладывает щёку на ладонь. В глазах его, спустившихся к чужой выпивке, играют бессовестные огоньки.
Милое нравилось ему сильно больше красивого.
— Виски здесь хуже сладких напитков. — Без обиняков заявляет он и свободной рукой предлагает наполовину наполненный бокал с черничным пивом, пододвигая оное к незнакомцу. — Буду рад угостить.
— Я — Фридрих Метценгерштейн, но лучше, наверное, просто Фридрих. А вы?..
Сердце стучит как бешенное, сжираемое одновременно и страхом [быть отвергнутым], и подлинным, самым что ни на есть всамделишным любопытством от человечного. Как же хочется коснуться чужих ушей — и он таки касается, робко и осторожно, самыми кончиками пальцев, будто боясь навредить, но только если сперва принимают его предложение.
[icon]https://i.imgur.com/6Yogbhp.png[/icon]
Отредактировано metzengerstein (2023-06-13 00:00:17)
