Моисею здесь нравилось.
Морской воздух, красивые здания, улыбающиеся люди. Это тебе не пустыня, не горячий ветер, не обжигающий кожу песок, здесь действительно можно было жить, творить и мечтать.
Здесь действительно он не был уже давно.
Хочу видеть.
Слышать, ощущать.
Чувствовать, не отводить глаз, кушать пютиппану, пока все на фоне будет наполняться красками, еще большим контрастом, еще большей жизнью.
Когда все на фоне будет гореть, страдать и разрушаться.
Вопить в агонии.
Впервые за все время существовать по-настоящему.
Перед тем как все закончится. Перед тем как умереть.

✝ ✝ ✝

Но это не сегодня, не завтра и даже не в ближайшем будущем.
Сегодня будет небольшое дельце, зайти и выйти, ведь нет ничего интереснее чего-то нового, неизведанного и не порченного.
Завтра будет прогулка по достопримечательностям и дегустация блюд.
В ближайшем будущем будет самолет, который унесет его отсюда нахуй, ведь все интересное скорей всего закончится на двери. Той самой, что сейчас тревожила умы многих, любопытность нескольких и очко парочки, которой не повезло стать за это ответственными именно сейчас.
Остин и Эрик, имена людей, которые ничего не значат и собой не представляют. Возможно, кто-то из них потом прославится как первооткрыватель нового мира, а может их в будущем используют так же, как сейчас будут использовать их.
- Да, конечно, делайте все что пожелаете.

Мимолетный взгляд на "товарищей по команде".
Товарищ...
Так смешно и бесполезно. Люди всегда поступают так, как будет выгодно им. Когда-то существовала целая страна, построившая большую часть идеологии на слове "товарищ", оказавшаяся на деле лишь пшиком, пиздежом и инструментом для старого доброго желания быть выше кого-то, засрав людям мозги.
- Давайте повеселимся, - обращается к "товарищам", прекрасно зная, что никто его энтузиазма на разделит в любом случае.
Ждет когда люди Короны закончат накладывать свои заклинания, докуривая местную мерзкую сигарету и когда наконец, все готово, крепко обнимает Эрика, одним быстрым рывком затаскивая его вместе с собой в открытую дверь.
- Пошли, покажешь дорогу.
Вышла ошибка.
Моисей не подопытный кролик, не лабораторная мышь, которую можно накачать спидом, нет.
Моисей любит играть так, чтобы играло побольше людей.
И желательно без правил.
Нахуй правила.

Отредактировано moyses (2023-04-25 13:22:38)

Невысокая темная фигура мужчины (темная из-за цвета кожи, а не освещения) одетая в элегантное черное с золотом кимоно поверх красной рубашки без пуговиц и кремовых брюк с явным интересом осматривало присутствующих. Будучи самым малым (по возрасту, а не по росту), Муро замещало определенный недостаток жизненного опыта и совершенной четкой непредвзятой субъективной оценки людей детским дружелюбием, легкой наивностью, простотой и живым интересом ко всему новому.
Кстати об интересах. Именно интерес к магии и затащил создание на дождливые улицы Гётеборга в такое время.

- Давайййй-те повеселииим-сяя, – в своей привычной манере слегка неестественно растягивает слова и повышая голос на отдельных нотах отвечает приветствием на приветствие тень человека (Муро, говорит Муро). Его голос звучит слегка дребезжащим. Существо поднимает одну руку показывая ладонь и приветственно поворачивает ею градусов на 40. Махает, оно так махает. И улыбается. Моисею.
Может Моисей и не в восторге, но Муро улыбается ему самой что ни на есть дружелюбной улыбкой с легким привкусом силиконовой долины, что странно для создания из плоти и крови.

Между тем стражники заканчивают свои ритуалы с девушкой. Наступает очередь замыкающего, коим оказывается существо. Мгновенно оно щелкает пальцами и создает вокруг себя защитное поле аналогичное тому, что уже есть у его коллег по приключению.
Молчаливый кивок девушке. Короткий жест отказа Остину. Эрик все же успевает наложить на Муро недостающие защитные заклинания, но оба встречающих удивлены тому, с какой уверенностью существо отказалось от психической защиты.

- С-с-самое времяяяя узнать какие чудес-с-саааа скрываются за этой двеееерьюю! - заинтересовано отпускает магическое создание сердцем чувствуя, что ему предстоит очередное приключение в мир магии. Говорит и заходит в дверь следом за Персефоной. Зов волшебства - слабость Муро. Оно не может противостоять желанию следовать за магической энергией.

Игрушку (Эрика) у него благополучно отобрали.
Разочаровывающая ситуация.
Очень.
Ладно малыш-черныш, но то что Персефона до сих пор не понимает важности в подобных авантюрах мясного щита - грустно. Всегда полезно прикрыться тем, кого не жалко. Наверняка, в головах некоторых, не жалко его.
Особенно, если учитывать остальные "библейские лики".
У Моисея это все вызывало лишь улыбку. Старые кретины могут вместе с Короной удавиться своим великолепием и тем, что их так сильно любят люди, но тем кто хоть немного отошел от всей этой чуши, было ясно - очередная веселая система с очередной целью выебать очередных людишек и выбросить их на обочину.
Ху-е-та.

Напротив, микрокент пророку нравился. Такой искренний, тянущийся к новому, кажется, когда-то давно Моисей уже видел такое.
В ребенке, не своем, чужом.
В ребенке брата?
Ах, да...
Напомнишь, как же там все закончилось?

✝ ✝ ✝

Это место было странным, пышущим неестественностью, чем-то чужим.
Так и должно было быть.
Это пробуждало интерес. Аппетит. Желание сломатьпознать.

Гриб вопил и кажется, затыкаться не планировал. Моисей повернулся к темнокожему, тыкая пальцем:
- Иди потрогай его мозг, только осторожно, может оно токсичное.
Они же друзья, да?
Конечно.
- Как вы думаете, оно разумное? Хотя, у него же чемоданы... Оно подражает людям?
В этот миг Моисей безумно хотел натравить на недогриб пчел, разобрать его по частям и посмотреть как он устроен, но конечно же не стал. Если эта поебота пойдет на контакт, то возможно, откроет им тайны этого места.
Или что-то еще.
Выглядело оно конечно мерзко.
Но видел бы кто-то оргию нескольких тысяч евреев в крови вскрываемых ради подношения выдуманным божкам быков...

Забавно. И очень увлекательно.
Моисей надеялся, этот новый (?) мир не разочарует.
Моисей надеялся, что будет еще.
Он жуть как хотел еще.

Отредактировано moyses (2023-04-27 10:34:13)

Уважаемый. Всё-таки Оно выглядело как мужчина и обращались к нему соответственно. Единственный нюанс крылся в закономерной чуждости восприятия реальности существом. Лишённое такой мелочи как нужда размножаться, сукно магической материи, что некогда было бесконечным, а ныне занимало форму юноши метр семьдесят от земли до макушки, едва ли задумывалось он Оно или она? Муро игнорировало вопросы половой принадлежности как логические парадоксы, пусть и с готовностью признавало, что тело, в котором оно живёт в этом мире сейчас - мужское. Только тело лишь сосуд, который можно сменить при желании. Тень не уточняла, но была абсолютно уверенна, что такое возможно. Было бы желание.
Муро шагнуло в дверь уверенно и ни секунды не колеблясь. Какие "скопируйте пожалуйста"? Глаза, проросшие на землях дверного косяка интересовали существо гораздо больше, но и они не задержали его надолго уступив место новому миру.

Там, снаружи, воняло. Но если в Гётеборге привычно для прибрежного городка воняло скисшим пивом и протухшей рыбой, то бесконечно чёрное маковое поле почему-то пахло мокрой псиной. Красиво, безусловно, но так и не нашедшее в обонянии никаких преимуществ создание слегка поморщилось. Где-то в глубине души вспыхнула мысль: "сильную магию крайне редко сопровождают приятные запахи". Скорее теория чем аксиома, ведь у Муро не только память дырявая, но и обоняния раньше не было. В другой жизни.
Море чёрных маков танцевало в лучах белого солнца гонимое порывами лёгкого и нежного женского голоса, что подбирал семена и поднимал их вверх подобно тому, как делает звездный ветер. Только в отличии от своего ветра он устремлялся к солнцу, а не от него.
- Велииии-колеееепно! - восхитилось Муро живописности места. - Ещё бы не несло сырыми носкаааа-ми моего отцааа.
Про носки оно сообщало совершенно серьезно. Вечно сырые и никогда не высыхающие два радужных гольфа, один из которых имел дырку на самом видном месте - всё, что осталось в напоминание о создателе, если не считать его поместья, денег и прочего наследства. Не важно, главное, что носки представляли собой особый магический артефакт и сила их заключалась в том, чтобы пахнуть совсем как бескрайнее маковое поле.
Источника звука, к удивлению, не было видно.

Вот исследователи заметили гриб. Или он врезался в Моисея? Темной чёрной тени в кимоно предложение потрогать мозги понравилось, но не настолько, чтобы трогать руками. Благо для этого существует магия и относительно недавний опыт прикосновения к огню обнаженными руками, впрочем как и у любого другого ребенка его возраста.
Так, пока оба человека осмотрительно воздерживались от прямого контакта, Муро еще не особо дружное с инстинктом самосохранения пустилось в двадцатиминутное приключение. В воздухе появилось две зеленые руки, одна осторожно погладила голову, а другая - прикрыла рот.
- Тиииии-шее, - попыталось успокоить малютку создание. - Ты застряяяяя-ло между мирааами?

Меж тем Перс уже во всю лутала чемоданы ребеночка под мысленное осуждение Муро. Разве так можно? Ведь в сборнике "Хороший тон. Сборник правил и советов на все случаи жизни, общественной и семейной" прямо говорится, что нужно сперва попробовать уладить любую ситуацию мирным путём, но никак не начинать знакомства с копания в грибном грязном белье.

Моисей тяжело (совсем слегка наигранно) вздохнул. Это что, вошло в привычку, отбирать у него солдатиков?
Что потом, какой-то очередной богомерзкий карлик схватит Персефону и съебется вместе с ней в кусты? Кто-то высосет через трубочку микрочела? В любом случае, уже наверное поздно кричать "верните гриб", да?
А этот вонючий комок шерсти чего тут забыл?

Валить? Моисей преодолел весь этот путь, пил местное дерьмовое пиво и ел еду, похожую на остатки вчерашнего рождественского ужина, чтобы сейчас просто уйти?
Не-а.
- Я бы с радостью, - хлопает белку по макушке, пригибаясь, смотрит во все еще звериные глаза, растягивая рот в милейшей слащавой улыбке, - вот только вряд ли моя любимая напарница согласится. Ведь даже ты знаешь насколько у нее шило в жопе, ага?
Они просто посмотрят одним глазком. Может прихватят чего интересного, может что-то (кого-то?) сломают.
Новые растения, животные, разумные существа, в конце концов, новая болячка которую можно принести на одежде и потом смотреть как половина мира с ней борется (главное не жрать летучих мышей), что может быть лучше?
Новое веселье, новые возможности, новые хорошо забытые старые знакомые.
- Да, Перси? - обнимает одной рукой Персофону, второй (как там его) чернульку, - так что мы готовы, ебаш.
Самое сложное в этом все было не скрывать свое возбуждение, не подавлять жажду убийства из-за того, что кто-то раз за разом отнимает у него игрушки.
И даже не пытаться не обращать внимание на то, что кожа Персефоны гораздо лучше его собственной, а ведь она бабка из тех, которым пристало бегать на ходулях и улыбаться беззубым ртом.
Самое сложное было сдержаться и не отправить белку назад в чемодан, а после выбросить в только что созданный ей межпространственный разлом.
Думайте быстрее.
Нет, Моисей не сомневался.
Он знал, что они согласятся. Не зря ведь ошиваются тут уже столько времени.
Наверное, нужно было вспомнить какую-то напутственную молитву на удачу.
Requiem aeternam dona eis,
Domine, et lux perpetua luceat eis.
Requiestcant in pace.
Amen.

Отредактировано moyses (2023-04-27 11:04:17)

Успокаивание грибочка закончилось также неожиданно, как и началось. Сперва грибок устремился в ноги любвеобильного мужчины, а затем выскочившая из чемодана белка аннигилировала растительную форму жизни легким прикосновением. Муро с пониманием решило, что в материальном мире подобное норма. "Живи быстро, умри молодым" часто говорили люди.
Гори гори ярррко
Скоро будет жарко
Белочка оказалась говорящей и не только. Представившись, она разорвала пространство в воздухе своими мускулистыми человеческими руками и обнажила прогалину в новое измерение, заинтересовав тем самым магическое создание. Тень мгновенно запомнила, как открывать себе новые двери в магическом измерении. Она уже хотела попробовать открыть портал самостоятельно, но тут была взята в охапку Моисей.
Нежности?
Муро повернуло голову к Моисею и посмотрело вопросительно. Они и так согласились быть добровольцами на разведке в необычное измерение. К чему эти необычные ритуалы принятия решений? Может мужчина испытывает некоторый страх или пытается скрыть волнение? Нужно его поддержать.
Черная рука осторожно легка на плечо и слегка похлопала. Может даже чуть медленнее, чем необходимо.
- Не волнууйся, - таким же тихим голосом, как с грибочком, успокаивало создание - Там совсем не страшно.
Персефона уже освободилась от этих странных объятий и Муро тоже не стало затягивать контакт. Ему многое было в диковинку в физическом обличии, но тактильность особенно. Поравнявшись с девушкой, он тоже заглянул внутрь.
Пока что происходящее не выглядело опасным для здоровья, а посему путешествовать можно было смело, главное не попасть в просак, если такой существует. От предвкушения или интересу к магии, Муро хотело зайти первым, но все же нашло в себе силы следовать установленному порядку. Оно пропустило вперед Моисея, затем Персефону и белку и только потом замыкая, проскочило в портал за остальными магами.
Приключения во всю начинались, а оно думало
Смогу ли я вернуться домой к просмотру мультиков?

Мда.
Персефоне он явно не нравился. Действительно, Моисей ведь не один из полуголых и вечно пьяных "богов" со страшно умным ебалом ценителей вешающих друг на друга лавровый веночек. Или это было не там?
Собственно, не так важно.
Моисей много кому не нравился.
У Моисея профессия такая.
Никому не нравится.
Он приобнимает спешившее попрощаться с его объятиями вслед за гречкой, дите и шепчет ему на ухо:
- Спасибо, ты здорово мне помог. Надеюсь, ты защитишь меня, когда станет опасно.

Нужно было перестать улыбаться, ведь они не в цирке. Ведь как всем известно, в цирке выступают только львы и тигры.
А у них пездюк, еврей и старуха с комплексами.
Короткий смешок.
Перестань.
Да ладно тебе.

✝ ✝ ✝

Этот мир (шар? слой? залупа?) был еще более интересным, еще более неестественным, еще более смахивал на то, откуда нужно срочно валить.
Валить они конечно не стали, ведь у них была их чудесная боевая команда, а еще полуантропоморфная белка в качестве проводника, что только добавляло наитие, что это все сон героинового наркомана.
Жидкость под ногами пружинила, цепи скрипели, изредка притрушивая пространство снизу пылью ржавчины. Моисей было даже задумался, какие тут наверное охуенные водомерки и как здорово было бы их приручить, но взывать к местным насекомым не стал, потому что вряд ли они тут вообще были.
Зато было что-то другое, ага.
Что-то очень похожее на смесь творчества Ларкрафта и канала Дискавери.
Что-то (в который раз он это думает?) неестественное, переломанное и будто бы зажевавшее в себя ворон.
Что-то, что из-за криволапости их ручного грызуна, сейчас вовсю неслось на них, видимо желая сожрать, перетравить и извергнуть в этот грешный мир всеми любимым способом.
Наконец-то весело.
Моисей достает нож-бабочку, рисуя лезвием в воздухе кривое подобие египетского анка и идет за спины своих спутников, подальше, присаживаясь прямо на воду. В принципе, учудить такое для него не было бы проблемой, не будь даже жидкость такой странной, ведь после Иисуса это стало довольно распространенным фокусом.

Они вспыхивали прямо в воздухе, своеобразным куполом окружая ближайшую территорию вокруг них и змей.
Дыры в пространстве, в форме пчелиных сот. Десятки, сотни.
То что из них вырывалось, клекотало, жужжало и перебирало тысячами жвал, вечно голодных и вечно готовых рвать плоть. Кажется, некоторые из них даже вымерли на Земле еще несколько сотен лет назад. Его дети.
Его гордость.
Его коллекция и его маленькая отдушина в этом мире бесконечного поиска развлечений.
Убейте только того, что проглотил хорька и принесите его сюда.
После - спать.
Моисей не собирался сражаться со всеми чудовищами, надвигающимися на их отряд.
Моисей уберет всех насекомых сразу же после спасения белки.
Моисей достал твикс и захрумтел.
- Эй, малыш, ты же спасешь меня, ты говорил не будет ничего страшного, - на голову темнокожему села огромная муха, похлопав его лапкой и имитируя недавние действия микрочела, а затем улетела.
Что ж.
Время сладкого.

Отредактировано moyses (2023-05-02 20:30:39)

Обязательно -
- Обязательно
Обязательно -
- Обяза...
символы в голове
превращаются в табло однорукого бандита.
Что-то дёргает за рычаг
заставляет их двигаться.
новый результат
†А★

Муро не андроид, оно не ограничено четырьмя законами робототехники. Ему ничего не стоит пообещать защиту. Обещания выполнять ведь совсем не обязательно.
- Дааааа, - освободившись от неожиданного потока мыслей в голове, успокаивает метр шестьдесят девять сантиметров силовой даедрической брони. - Я тебя прррри-крррою, дядя!

Мир-о котором говорит Рататата-тоскр удивителен. Прекрасен. Великолепен. Замечателен. Муроугоден. Муровосторжен. Одним словом - парень в не скрывает восхищения, но, видя как другие ступают на воду, оно создаёт из воздуха роликовые коньки (зелёные, с двумя рядами колес) и спокойно катит по водной глади наслаждаясь видами.
Муро слыхом не слышали о линии горизонта, оно смотрит мультики и с интересом объезжает листочки за отсутствием других интересных деталей игровой площадки.
Меру не зная катается в свое удовольствие, когда мысли о том, что сюда обязательно нужно вернуться и может даже наколдовать пару-тройку отвязных рамп, перебивает чавкающий звук довольного чешуйчатого шнура в перьях, проглотившего челбелкокачка.
Море одну за другой порождает подобные кабеля для тсахейлу между незванными гостями и измерением океан-чак.
- Миррры и изме-ррррения должны иметь назвааааа-ния. - заметило существо, пока кругом шли разборки в стиле маг-фу. - ¡Это место отныыыы-не зовётся Океан-чаки или нунчаки-океаны!
Муро прокатило мимо Моисея, с удовольствием лицезревшего на то, как полчища его детей (маленьких моисейчиков) впивались в плоть обращая физические тела в экспонаты археологического музея. В этот момент на голову существа садится мелкое чёрное создание, попугай наверное. Милый такой, даже гладит его. Чуть дальше в небо вскочила девушка. Без особого труда и лишних слов, она уклоняется от атаки и теперь ее чада демонстрируют, на что они способны. Выглядит похожим на падение дирижабля, а в воздухе резко начинает вкусно пахнуть жаренным, аж кушать хочется.
Мурены местные повержены, пусть правильнее и будет подъедены. Темный человек не спешит. Он спокойно подпрыгивает, уворачиваясь от одной змеи и прокатывается по ее спине точно по перилам давя вороньи рты и оставляя в воздухе позади себя дорожку из птичьих перьев. А проскочив, Муро разворачивается на своих коньках, щелкает пальцами, создавая фингерганы и шею опасного создания чисто разделяет порталом в новое измерение.
Муро спокойно катит обратно, все также неестественно махая рукой своим приятелям. 
- Заааамур-чательное место... ¡Не хватает только пиррратского корррабля и будет настояяяяя-щий парррк ррразвле-чений для скейтеее-ров! - предлагает темный парень, уже обдумывая змее-перилы и наказания для тех, кто будет себя плохо вести и мусорить в парке - их всегда можно посадить на листочек.
Вроде все в порядке. За исключением челбелкокачка, но того постигла карма. Так подумать, им следует взять в следующее измерение змеюку, что сожрала их проводника, чтобы ее там кто-то сожрал. В этом есть смысл.
Муро озирается по сторонам нарезая круги вокруг Моисея и Персефоны, дверь уже открыта, но оно не понимает, они здесь уже все осмотрели или им ещё что-то нужно поискать? Измерения доселе не похожи на маленькие комнаты, забитые сокровищами, скорее наоборот, огромные пустые пространства. Красивые безусловно, но огромные настолько, что поиски чего угодно превращаются в поиски иголки в стоге сена.
- Нас что-то здесь интересует? - спрашивает оно. Ему кажется, что их задача состоит в том, чтобы прорваться как можно глубже в череде измерений. Провести разведку, дойти до какого-то непроходимого дна, найти ресторанчик "конец света" на краю измерений, где из окна видно, как меркнет вселенная и всё, что ее составляет, а у них билеты в первом ряду. - я бы наколдовал себе попугая побольше, но ты его позвал, а не создал магией...
Последние слова полны разочарования, Муро не видит пользы от призыва одного маленького попугая, но наверняка при случае запомнит какое-нибудь призывательное заклинание для птички поболее.
Оно планирует стать самым крутым пиратом-скейтером океан-чак.

Персефона не успевает вскинуть голову, чтобы увидеть, как звенья цепи расходятся, растянутые пространственной воронкой. Девушка падает почти сразу, от первого же толчка; на перчатке остаётся грязный след. Не особо элегантно дрыгая конечностями, Персефона проваливается на следующий слой. И только когда Моисей, затем Муро и Рататоскр исчезают из её поля зрения, словно слайды презентации с переходами, она вспоминает, что у неё вообще-то много опыта и одна цель — выжить.

Сеф наполовину удачно группируется и морщит нос больше от досады, чем от боли. Поломанные кости — почему-то снаружи тела, а не внутри — впиваются в бока, но, поднявшись, Персефона быстро убеждается, что цела. Она щурится в туман, изучая новое окружение, и машинально ищет глазами невидимую певицу. Не голос, но само его присутствие действует колдунье на нервы. Вместо этого её взгляд выхватывает изувеченные фигуры, составляющие с гигантскими деревьями одновременно странное, леденящее кровь и до боли знакомое зрелище. Персефона сглатывает загустевшую слюну и гадает, существовали ли эти люди во внешнем, условно реальном измерении, или это очередное порождение больной фантазии.

Она ступает по трухе, неприятно проседающей под ногами — в такую же труху обращаются выгнившие изнутри трупики насекомых. Косится на деревья: было бы несложно прощупать слой через них. Рататоскр говорил, что нужно найти самое тонкое место; с этим Персефона справится. Несмотря на растительное окружение, у неё совершенно нет желания здесь задерживаться, особенно одной.

Может, её мозг подмечает движение, а может, из болезненного любопытства неосознанно выискивая среди трупов знакомые лица, Персефона случайно натыкается взглядом на глаза, в которых ещё теплится — уже почти не жизнь, но разум. Осторожно подходя ближе, она видит, как стекленеют эти глаза — девушка (местное порождение? реальное существо?) умирает. Персефона размышляет пятнадцать секунд, пока её пальцы выуживают из бандольерки идеальный шарик семечка. Колдунья роняет его на землю, и мгновенно развернувшиеся ветвеобразные побеги укрывают обеих девушек, образуя полусферу — простейший щит, способный остановить один удар, и то не всякий. Персефона почти никогда не забывает прикрыть спину.

Она опускается на колени и ловит падающую набок голову умирающей, другой рукой проверяет пульс. Сеф знает лечебные заклинания — например, подорожник, — но почти все из них требуют подготовки. И ни одно не способно вытащить человека с края смерти, когда счёт идёт на часы, если не минуты. Персефона поджимает губы — ей жаль. (И вот поэтому эксперименты Аида представляли ценность, она никогда не перестанет так думать.)

Ладно, спасти девушку Персефона не может. Однако она может продлить её последние мгновения до тех пор, пока не удастся привести помощь. В таком случае придётся убедиться, что измерение не уничтожено... И это при условии, что заклинание правильно сработает. В таких масштабах Персефона применяла его лишь дважды: первый раз, когда придумала (и она предпочитает не думать об этом разе), и второй — мало кто знает, но Персефона была замешана в истории Спящей красавицы на стороне Малефисенты.

Она закрывает глаза и пытается сосредоточиться, но этого не требуется — слова вспыхивают перед глазами в правильном порядке, все элементы на месте. Персефона слышит и чувствует, как под её руками прорастает розовый куст, огромные цветы с шелестом распускаются над головой. Чтобы погрузить человека в ни много ни мало вечный сон, всегда приходится несколько гиперболизировать. Когда ветви начинают отталкивать саму Персефону, она открывает глаза и отшатывается, поражённая. Заклинание щита с треском рассыпается, как перекати-поле, на которое наступили.

Видимо, дела девушки были ещё хуже, чем думала Персефона. Розовые побеги поднимают обвисшее тело в подобии распятия и прорастают из носа и рта жертвы. В местах, где шипы пробивают кожу, выступившие капли крови сразу же оборачиваются бутонами тёмного, насыщенного цвета. Себе Персефона может признаться: так не должно происходить. Она присматривается и замечает, что дыхание умирающей выровнялось и образует странный, неестественный паттерн с движением розового куста.

Неожиданно, но интересно. Вот бы девушка выжила, чтобы Персефона смогла когда-нибудь изучить плоды (ха-ха) своего труда. После того, как докопается до последнего слоя, конечно.

У Примулы, вообще-то, были грандиозные планы на тот вечер.

Одна из её одногруппниц пригласила Примулу и еще несколько девчонок на концерт группы, в которой была вокалисткой. Так уж вышло, что она давно была влюблена в их басиста и собиралась сегодня ему признаться в любви, а потом предложить встречаться, так что ей требовалась некая моральная поддержка при любом исходе события.

Бесплатные билеты на концерт с зарезервированным вип-столиком просто так на дороге не валяются, поэтому в то воскресенье они втроем при параде отправились помочь подружке справиться с волнением и просто хорошо провести время.

В разгар веселья на танцполе Примула вышла ненадолго припудрить носик, но назад так и не вернулась.

Её внимание полностью перетянула на себя возникшая из ниоткуда дверь. Примула была не настолько пьяна, чтобы забыть, сколько дверей и где находилось в комнате. Примула вообще не была пьяна, если на то пошло. Она не сомневалась в ясности своего сознания, а значит, была точно уверена, что дверь появилась буквально за пару минут.

Было в ней что-то такое странное, неправильное. Ну, кроме того, что её раньше не было на этом месте. От двери буквально веяло опасностью. Всё в ней так и кричало: «НЕ ВХОДИ». И Примула вошла.

Она не могла не войти, понимаете? Если бы не она, то в дверь бы точно заглянул какой-нибудь простой смертный, так зловредные магические приблуды обычно и работают.

Примула думала, что она точно справится с этим. Разберётся в два счёта.

Примула была не права.

Как только она прошла через дверь, та исчезла, но Примула не расстроилась. Ламорты по таким пустякам не расстраиваются. Если где-то в одном месте исчезла дверь, то она наверняка появилась в другом. Так думала девушка, пробираясь куда-то внутрь пещеры, которая как будто и не думала заканчиваться. Она шла и шла, но не смогла найти ни выход, ни вход. Ей казалось, что прошло уже много времени. И она сама прошла достаточно много. Но рядом не появлялось ничего нового, а она совсем не чувствовала усталости.

В конце концов Примула, раздосадовавшись, решила проделать новый проход самостоятельно, раз уж не смогла его найти, и со всей дури зарядила снежным потоком в стену. Пещера, кажется, не оценила такое поведение со стороны гостьи и разверзнула под ней землю, не приглашая, а просто затягивая ту в новое место.

Радостный интерес в глазах Примулы сменился на живой ужас, когда она поняла, что оказалась среди трупов и тех, кто ими вот-вот станет. Не раздумывая ни секунды, Примула попыталась атаковать ближайшее дерево, уже тянувшее к ней свои ветки, но, отпрыгнув в сторону, напоролась спиной на ветки другого дерева. Воспользовавшись замешательством волшебницы от полученного ранения, дерево прочно обвило вокруг ее ног свои ветви.

Какое-то количество времени Примула пыталась вырваться из цепких оков, однако окончательно выбилась из сил и потеряла сознание. Она не знает, сколько ещё раз предпринимала попытки к бегству, но все они как одна заканчивались одинаково - её неизбежно ловили.

✧✧✧

В последний раз в себя она приходит, кажется, из-за шума и ощущения чужого присутствия. Примула давно не ощущала, что кто-то рядом так явственно. Она была уверена, что все, в ком ещё теплилась жизнь, когда она только оказалась в этом странном месте, уже были мертвы. Не было ни стонов, ни всхлипов. Только тишина, шорохи веток и она сама.

Из последних сил Примула все-таки вырывается из цепких деревянных лап, сумев таки переморозить и сломать ветку, которая её держала. Примула хочет жить. Примула хочет домой. Примула хочет, чтобы её нашли, но у нее нет сил даже на то, чтобы окликнуть того, кто только пришел. Примула может только надеяться на то, что ей помогут.

У Примулы слипаются глаза, и ей кажется, что она вот-вот умрёт.

Поэтому она невероятно удивляется, когда снова открывает глаза. Ей больно. Ей невероятно больно. Но если она чувствует эту боль, значит, она жива.

Она хочет поблагодарить девушку перед ней за свое спасение, но всё ещё не может говорить: из горла вылетают только хрипы и кашель. И... Примула правда не понимает, почему она вся цветёт. Она удивленно хлопает глазами, пытаясь рассмотреть, что же с её телом теперь такое происходит.

Немая картина переглядывающихся грибов заставила Муро подозрительно прищуриться. Уж не задумали они чего? Точно, никаких попугаев. Вот так всегда наобещают с три короба, а потом оказывается, что врали. Плохие врунишки, Санта точно подарит каждому из них по угольку вместо игрушек. Аж трясёт, под тёмно-чёрной кожей в чёрно-чёрных венах вскипает иссиня-чёрная кровь (на самом деле нет, ведь на самом деле у Муро обычная человеческая анатомия) и тянет на геноцид фунгусов. Хотя бы про мир обещали поведать, так что мальчик слегка успокоился и стал слушать.

Только чем больше он слушал рассказ Олафа, тем больше происходящее казалось надувательством. Мудрец, сын мудреца, сны, сны во снах, – тень вовсе не была ханжой, но, честно сказать, "начало" буквально было первым посмотренным ею фильмом, если исключить всякие обучающие фильмы и мультики.

– Так, а почему вы все еще здесь? - спросило существо искренне недоумевая тому спокойствию, с которым грибы копошились вокруг него. - Если скорррро от этого места ничего не остаааа-нется, я бы на вашем месте поскорее бежал бы отсюда.

Удар киркой по камню раскрывает путь и в лучах радуги в новообразовавшемся проходе появляются две девушки. Или Муро просто не замечает, как его и дворфов перемещает к ним. Одна из девушек ему уже знакома, другая - миленькая бледненькая и раненная.

Старший гриб начинает плакать и нести какую-то чушь про эльфов.

– К.. ка... какие эльфы, старррик? - недоумевает юноша, но, кажется, разговор с эмоциональными созданиями не пойдет, пока они вновь не успокоятся. Поэтому Муро создает очередные две зеленые руки и поглаживает тех по голове, пока подходит ближе к девушкам и пытается разобраться что с ними. Метр шестьдесят семь сантиметров сочувствия и столько же эмпатии подходит к девушкам поближе и спрашивает Персефону:
– Она в поррядке?
И вроде бы даже понимает, что девушке need healing, но не может вспомнить ни одного заклинания лечения. Уж такое Муро забывчивое. Оно пыталось записывать в книжку или блокнот, но вечно теряет его. А подаренный опекунами телефон сломался, когда создание купалось в бассейне и ему еще не купили новый.

- Да, да, надо идти...
Грибные голоса зовут вперед, а позади появляются деревья. Вот кто действительно не хочет оставаться в умирающем сне. Информация о прямоходимости или прямоходяшести деревьев как-то без вопросов укладывается в голове. Если ходят, то так, а как еще?
Взгляд на Персефону. Вопрос
- М-м-можешь вылечить? - и еще один. - Двигаться см-м-можете? Я их задержуууу. Замыкающий, помнишь?

И дальше оно поворачивается к деревьям и создает для них из земли тысячи рук. Маленькие зеленые ладошки цепляются за деревья и тем, так сказать, заставляют не забывать свои корни. Деревья намного сильнее мелких ручек десятилетнего мальчика, так что настойчивые предложения присесть его зеленых конечностей не смогут долго удерживать живую изгородь. Вопрос лишь в том, когда они сорвутся и продолжат свою иммиграцию. Девушки и грибы покидают измерение первыми, капитан без попугая покидает измерение последним.